По версии Кирилловичей

У людей, незнакомых досконально с проблемой престолонаследия в России, которые лишь «где-то что‑то слышали» об основных претендентах на российский престол, при взгляде на четыре таблицы А-Г выше неизбежно возникает логичный вопрос: «Позвольте, а где же тут Мария Владимировна Романова? И где её сын, Георгий Михайлович Романов?!».

В самом деле, во всех этих таблицах ни кнг. Марии Владимировны Романовой, ни тем более её сына, Георгия Михайловича Романова, принца Прусского, нигде не значится. Как же так? Ведь речь идёт о наиболее известных претендентах на гипотетический российский престол! Дело в том, что их претензии совершенно несостоятельны юридически (см. ниже). Но рассмотрим сначала максимально объективно позиции Кирилловичей и тех, кто их поддерживает.

Вот как, по их мнению, выглядит престолонаследие с 1917:

(См. также генеалогическое древо, приложение 4).

Престолонаследие, версия Д

1896-1918 Николай II

1917-1918 Вел. Кн. Михаил Александрович[1]

1918-1922 ?

1922-1924 «Блюститель Престола» Вел. Кн. Кирилл Владимирович («т.к. ещё не был уверен в смерти своих предшественников», пишет сайт Кирилловичей)

1924-1938 «Император Всероссийский в изгнании[2] Кирилл I»

1938-1992 «Глава Российского Императорского Дома Его Императорское Высочество Государь Великий Князь[3] Владимир Кириллович»

1992- «Глава Российского Императорского Дома Её Императорское Высочество Государыня Великая Княгиня[4] Мария Владимировна»

Затем:

«Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Михайлович» (р. 1981) (сын предыдущей)

(На нём список обрывается, т.к. потомства у Георгия Михайловича Романова, принца Прусского, пока нет. Учитывая, что заключённый им брак бесспорно морганатический, далее технически для Кирилловичей могут быть лишь три варианта:

– либо право на престолонаследие перейдёт после его кончины опять по женской линии к потомству Кнж. крови имп. Марии Кирилловны, кнг. Лейнингенской, т.е. на настоящий момент, видимо, к принцессе Александре Лейнингенской, р. 2020 (все мужские потомки Кнж. крови имп. Марии Кирилловны происходят от морганатических браков, или женились на неправославных, либо разведены и т.д.),

– либо кнг. Мария Владимировна Романова (или её сын позже) продолжит и далее грустную семейную традицию Кирилловичей – нарушение Основных законов Российской империи, и в одностороннем порядке в качестве самопровозглашённой «Главы Императорского Дома» провозгласит, что отныне морганатические браки приемлемы[5] и что будущее потомство Георгия Михайловича Романова сможет участвовать в престолонаследии,

– либо кнг. Марии Владимировне Романовой (или её сыну) удастся каким-то образом добиться реставрации монархии в свою пользу, после чего в качестве уже императрицы (или императора) им было бы нетрудно изменить правила престолонаследия в более современном направлении и позволить таким образом потомству принца Георгия Прусского наследовать российский престол уже законным образом).

Теперь резюмируем, почему, с точки зрения Основных законов Российской империи, все лица, которые стоят в этой таблице после Николая II, на самом деле не имеют никакого права на занятие престола:

Вел. Кн. Михаил Александрович не мог наследовать[6], т.к. женился на разведённой, вопреки канонам Русской православной Церкви (из-за чего венчался в сербской церкви в Вене), ст. 64 (а его сын, гр. Георгий Брасов, не мог бы наследовать потому, что брак родителей не был разрешён и был морганатическим).
Вел. Кн. Кирилл Владимирович не мог наследовать, как уже писалось выше, так как женился на неправославной (нарушение ст. 185), на разведённой (нарушение церковных канонов, ст. 64) и на своей двоюродной сестре (опять же, ст. 64).
Кн. крови имп. Владимир Кириллович не мог наследовать, т.к. его отец женился неразрешённым браком (в нарушение ст. 183 и 220), что автоматически лишило его детей права на престолонаследие (ст. 134), и кроме того, сам Кн. крови имп. Владимир Кириллович женился на разведённой, вопреки русским церковным канонам (откуда и венчание в греческой церкви в Лозанне), ст. 64.
Кнг. Мария Владимировна Романова не могла наследовать, поскольку её отец женился неравнородным (морганатическим) браком (ст. 36, 126, 188) и потому что разведена[7] (ст. 64) ; кроме того, будучи женщиной, она могла бы наследовать (по женской линии), только если бы была дочерью последне-царствующего (ст. 30), т.е. только если считать её отца легитимным наследником трона (каковым он не был, см. выше).
Принц Георгий Прусский (Георгий Михайлович Романов) юридически мог бы наследовать своей матери (ибо сам принц православный, женат на православной и не разведён; и хотя брак его и морганатический, это влияет лишь на права его потомства, но не на права на престол его самого), но это только в том случае, если бы можно было считать её легитимной наследницей престола (что не так, см. выше).

Что насчёт всех этих многочисленных нарушений говорят Кирилловичи и их сторонники? Их ответ выглядит следующим образом:

Про Вел. Кн. Кирилла Владимировича они вот уже 99 лет[8] говорят, что нарушение ст. 185 не означало лишения прав на престол; и что нарушение им церковных установлений также не лишало его трона (таким заявлением отрицается какой-либо практический смысл у ст. 64, да и вообще глубоко православный характер российской монархии).
Про Кн. крови имп. Владимира Кирилловича они говорят, что брак его отца, хотя и был неразрешённым изначально, два года спустя был признан законным, что, с их точки зрения, устранило допущенное нарушение; и точно так же, как и в случае с его отцом, заявляют, что нарушение им церковных догматов не лишало его трона.
В отношении кнг. Марии Владимировны Романовой ими отрицается, что брак её отца был морганатическим.

Что можно им на это ответить? Во-первых, умаление нарушений церковных установлений и чётких запретов Русской православной Церкви[9] не только идёт вразрез с духом Основных законов Российской империи до 1917 г., но и показывает непонимание самой сути российской монархии, основанной на византийской концепции симфонии между государственной властью и Церковью. Разумеется, сегодня, в 2021 г., Церковь отделена от государства, но в момент написания Основных законов дело обстояло совсем не так; и не только буква, но и дух Основных законов соответствуют совершенно иному менталитету, чем сегодня. Если мы говорим о каком-либо институте прошлого (в данном случае – о монархии и о престолонаследии), мы не можем обсуждать правила, которые к нему относились, в отрыве от тогдашних условий и тогдашнего менталитета. Да и говоря сугубо юридически, правил престолонаследия, которые действовали до 1917 г., никто не менял, и изменить их может лишь тот же орган, который их вводил, причём в соответствии с правилами, которые действовали на момент прерывания законности, т.е. в марте 1917 г. Потому приходится руководствоваться правом, действовавшим на тот момент, а оно прямо ссылалось на церковные установления.

Во-вторых, разберём вопрос признания брака Вел. Кн. Кирилла Владимировича. В 1907 г. указ Николая II преследовал лишь одну цель: урегулировать статус жены Вел. Князя и их первой дочери, обеспечить им законное существование (дочь Вел. Князя не могла же считаться незаконнорождённой). Указ ограничился только этим (что и потребовало признать заключённый в 1905 г. неразрешённый и не соответствующий церковным установлениям брак). Брак стал законным – это бесспорно. Но это никоим образом не сделало его a posteriori разрешённым, т.е., в силу ст. 134 дети Вел. Князя потеряли потенциальное право на престол. Указ не говорит ни слова о престолонаследии, что и понятно: всего лишь за полгода до этого Николай II (с его точки зрения) лишил их права на престолонаследие («Великий Князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие», как гласила его резолюция от 15 января 1907 г.). В реальности император не мог сам лишить прав на престолонаследие своего кузена (но тот уже сам себя лишил оных своим браком, не соответствующим правилам Русской православной Церкви), но в том, что касается его потомства, что-либо делать было излишне, т.к. брак не был разрешённым. Если бы Николай II хотел дать детям Вел. Кн. Кирилла Владимировича право на престолонаследие, его указ от 15 июля 1907 г., разумеется, урегулировал бы этот вопрос, нпрм., дав официальное толкование ситуации и уточнив эксплицитно, что брак следует юридически считать разрешённым до его заключения и что дети от этого брака не теряют прав на престол и проч. (Но достаточно прочитать протоколы обоих Особых совещаний по этому вопросу в конце 1906-начале 1907 гг. и бескомпромиссные рукописные комментарии Николая II на них, чтобы понять со всей очевидностью, что подобный сценарий был бы просто фантастическим, потому что император полагал вопрос самоочевидным и считал Вел. Кн. Кирилла Владимировича и его детей поражёнными в правах). Кирилловичи и их апологеты предпочитают считать, что-де император «простил» своего кузена и полностью вернул ему все права и проч. – но нельзя не отметить, что ещё в течение двух лет Вел. Кн. Кирилл Владимирович не мог вернуться в Россию и только в 1909 г. он получил разрешение побывать на похоронах своего отца, а затем и переехал в Санкт-Петербург. (Известно, что человеческие отношения между кузенами впоследствии выправились и опять стали хорошими, но как это может влиять на юридические аспекты, связанные с престолонаследием?).

Таким образом, с июля 1907 г. статус семьи Вел. Князя стал ясен: брак был узаконен, супруга получила титул Вел. Княгини, обе дочери (Мария и Кира) были включены в состав императорской фамилии как Княжны крови имп. (их брат Владимир родился уже после падения монархии), но в случае если бы вдруг на тот момент до них дошло престолонаследие, все вышеупомянутые причины не позволили бы ни Вел. Кн. Кириллу Владимировичу, ни его потомству унаследовать престол, а очередь перешла бы к Вел. Кн. Борису Владимировичу, следующему сыну Вел. Кн. Владимира Александровича.

В-третьих, наконец, коснёмся брака самого Кн. крови имп. Владимира Кирилловича. Женился он на разведённой Леониде Георгиевне Кёрби, урождённой кнж. Багратион-Мухранской. Этот брак был морганатическим, поскольку кн. Багратионы-Мухранские хотя и были ответвлением грузинского царского рода Багратионов, сами никогда нигде не правили. В Основных законах для династического соответствия брака использовались термины «царствующий или владетельный дом» (см. ст. 36 и 188). К царствующему дому г-жа Кёрби, безусловно, не относилась. В том, что касается владетельных домов, в законах чёткого определения не содержалось. Вообще в тот момент слово «владетельный» понималось как «имеющий право державного обладания», а «владетельный дом» означало «фамилия, глава которой царствует, или же члены которой в силу рождения имеют право на престол»[10] – т.е. термины «царствующий» и «владетельный» были синонимами. Конкретно, практика правоприменения считала таковыми и различные династии Европы, которые когда-либо правили, но утратили полновесный суверенитет, – шла речь, прежде всего, о немецких княжествах и герцогствах, вошедших после распада в 1806 г. Священной Римской империи в различные пангерманские образования вплоть до Германской империи (в 1871 г.): Вюртемберг, Ольденбург, Гессен, Мекленбург-Шверин и др. Кн. Багратионы-Мухранские, простой княжеский род среди подданных русского царя, были с этой точки зрения ровней кн. Долгоруким, кн. Голицыным или кн. Мещерским (предки которых правили в древние времена в различных суверенных государствах точно так же, как предки кн. Багратионов-Мухранских), но никак не ровней датской, прусской или гессенской династиям. Поэтому в 1911 г., когда Кнж. крови имп. Татьяна Константиновна захотела выйти замуж за кн. К.А. Багратиона-Мухранского, этот брак был сочтён монархом морганатическим и для получения разрешения на этот брак ей пришлось подписать отречение от её прав на престолонаследие.

Более того, статус всех бывших правящих династий (царей Сибирских, царей Астраханских, царей Имеретинских, царевичей Грузинских, царевичей Касимовских, многочисленных потомков кн. Рюриковичей и кн. Гедиминовичей, князей Мещерских и т.д.) всегда в России считался равным любой другой титулованной семье: они могли обладать тем или иным титулом, пользоваться в некоторых случаях (как светл. кн. Грузинские и как светл. кн. Дадианы-Мингрельские) предикатом светлости, но при этом были все подданными русского императора равно как и любая другая дворянская или недворянская семья.

В 1946 г. кн. Багратионы-Мухранские были признаны, однако, особым «Актом» Кн. крови имп. Владимира Кирилловича (в качестве самопровозглашённого «Главы Российского Императорского Дома») «старшей ветвью Семьи Багратионов», обладающей «царским достоинством». По поводу этого удивительного документа можно сказать многое; одна ссылка на период независимости Грузии в 1918-1921 гг. уже вызывает недоумение (т.е. период, когда Грузия была республикой и к которому кн. Багратионы-Мухранские не имели никакого отношения). Но самое главное другое: с 1713 г. (смерть в Москве царя Имеретии Арчила II) НИКОГДА в России ни один представитель правящей династии не признавал за кем-либо из своих подданных царского, королевского или иного суверенного титула. Таким образом, Кн. крови имп. Владимир Кириллович попрал более чем двухвековую практику всех своих предков. Более того, претендовать на престол Российской империи, признавая одновременно независимость (пусть на тот момент и временную) Грузии и некий статус за претендентами на независимую грузинскую корону, не только было парадоксально, но и являлось отрицанием многочисленных положений Основных законов (начиная прямо со ст. 1 «Государство Российское едино и нераздельно» и не забывая отдельно о ст. 59, согласно которой император являлся и царём Грузинским). Наконец, старшей ветвью дома Багратионов кн. Багратионы-Мухранские стали после угасания некоторых других ветвей лишь генеалогически (биологически), но не династически, и вот почему. Первым удельным князем Мухранским стал в 1512 г. Баграт, второй сын царя Картли (Карталинии) Константина II (который правил до 1505 г.), но последним царём царства Картли-Кахети (Грузии), которое в 1801 г. аннексировала Российская империя, был Давид XII, представитель другой ветви Багратионов, признанной в российском дворянстве как светл. кн. Грузинские – ветви, которая существует до сих пор, и, как всегда в таких случаях, она и считается поэтому династически старшей, поскольку правила последней. Этот общий монархический принцип также был проигнорирован Кн. крови имп. Владимиром Кирилловичем.

С целью обойти все эти неприятные для них аспекты сторонники Кирилловичей предпочитают обычно представлять дело как совершенно очевидное, представляя Леониду Георгиевну как «дочь главы Грузинского царского дома, почитаемого грузинскими монархистами царём Грузии» (Думин 1998: 221). Такое утверждение не соответствует, однако, действительности. В то время (1948 г.), как и сейчас, существовали прямые потомки последних царей Картли-Кахети, правивших до 1801 г., тогда как последний царь Картли, предок кн. Багратионов-Мухранских, умер… в 1505 г. (Константин II). В 1948 г. вовсе не было никакого единого «Грузинского царского дома» (как нет и сегодня), а существовало (как и в некоторых других странах) несколько претендентов (из которых кн. Багратионы-Мухранские были наименее легитимными). Лишь часть грузинских монархистов, на которых ссылается г-н Думин, поддерживали претензии отца (а затем брата) Леониды Георгиевны на грузинский престол. Но самое главное, царским домом кн. Багратионы-Мухранские не являлись никогда (что показывает и их именование, по уделу Мухрани) – иначе надо считать таковым и кн. Оболенских, кн. Вяземских или кн. Волконских и всех прочих удельных князей Рюриковичей.

Статус кн. Багратионов-Мухранских был чётко определён в 1911 г. действующим монархом как неравнородный для императорской фамилии. Можно ли пытаться утверждать, что статус кн. Багратионов-Мухранских был до 1917 г. неравнородным, а после 1917 г. в какой-то момент стал равнородным дому Гольштейн-Готторп-Романовых? Нет, конечно: так бы могло быть, если бы после 1917 г. они вдруг где-либо царствовали (чего не было). Можно ли считать, что Кн. крови имп. Владимир Кириллович имел в 1946 г. право сам решать, у кого какой статус? Он безусловно мог бы иметь на это право, если бы был царствующим монархом (поскольку интерпретация Основных законов в любых сомнительных случаях принадлежала именно императору). Но будучи всего лишь претендентом на престол и самопровозглашённым главой императорского дома (да ещё не признанным таковым другими членами династии), он никак не обладал соответствующими полномочиями.

Итак, практически все переходы престолонаследия по версии Кирилловичей вступают в противоречие с Основными законами Российской империи. Поэтому довольно удивительно, что на своём сайте претенденты Кирилловичи пишут, дословно: «Порядок наследования достоинства Главы Династии и сама принадлежность к Дому сохраняются основанными на положениях династического права. При определении состава Российского Императорского Дома единственной юридической основой являются соответствующие статьи Основных Законов Российской Империи»[11] (несколько абсурдно ссылаться на Основные законы Российской империи, когда ты сам нарушил их несколько раз). Но надо сказать, и другие члены дома Романовых порой не особо тщательно соблюдали Основные законы, тогда как часто декларировали обратное[12].

На первых порах многие из членов семьи Романовых поддержали претензии Вел. Кн. Кирилла Владимировича (и в первую очередь оба его брата, что вполне естественно), так же поступили многие деятели православной Церкви за рубежом и ощутимая часть русских эмигрантов. Однако признали «Императора Кирилла I» далеко не все. Прежде всего была возмущена этим его самопровозглашением вдовствующая императрица Мария Фёдоровна (мать Николая II, тётя Вел. Кн. Кирилла Владимировича), о чём писала публично открытым письмом Вел. Кн. Николаю Николаевичу, как старейшему члену дома Романовых на тот момент и о чём также написала самому Вел. Кн. Кириллу Владимировичу, обращаясь к нему «Ваше Императорское Высочество!» (а не «Величество»). Обе сестры Николая II, Вел. Кн. Николай Николаевич и некоторые другие члены семьи главенство Вел. Кн. Кирилла Владимировича не признали, равно как и его прав на престол. Высший Монархический Совет (созданный незадолго до того, в 1921 г.) также отказался признать его, равно как и вообще многие русские монархисты-непредрешенцы.

Позднее, если после смерти Вел. Кн. Кирилла Владимировича поддержка его сына, Кн. крови имп. Владимира Кирилловича, была по ряду причин более широкой[13], то с момента его попытки закрепить престолонаследие за своей дочерью кнг. Марией Владимировной Романовой (в 1969 г.) все остальные члены дома Романовых заявили об отсутствии какого-либо признания её прав. Со своей стороны, Кирилловичи также постепенно исключали своих родственников из «императорской фамилии»: так, в январе 1932 г., когда Кн. крови имп. Никита Александрович написал Вел. Кн. Кириллу Владимировичу о том, что по политическим причинам больше не будет поддерживать его[14], «Кирилл I» лаконичным ответным письмом исключил его «из числа Членов Императорской Фамилии» (чего, разумеется, делать не мог[15], согласно Основным законам…). Постепенно исключая всех и вся на разных основаниях и последовательно отбрасывая всех мужских агнатов как произошедших от морганатических браков (тогда как сама кнг. Мария Владимировна Романова происходит от такового!), Кирилловичи дошли до точки невозврата: согласно их официальному сайту, «На настоящий момент Российский Императорский Дом состоит из двух лиц»[16], т.е. из кнг. Марии Владимировны Романовой и её сына, принца Прусского. Со своей стороны, «Объединение Членов Семьи Романовых» отстаивает позицию, согласно которой, «на данный момент существует множество князей и княжон императорской крови, и, следовательно, существует Императорский дом, ни один член которого не обладает бесспорными правами на Российский престол согласно Основным Государственным Законам»[17], и никаких прав кнг. Марии Владимировны Романовой на главенство в доме Романовых (и тем более на гипотетический престол) не признаёт, а считает, что все династические вопросы теперь могут быть решены лишь русским народом (непредрешенчество).

В русской эмиграции поддержка Кирилловичей также постепенно ослабела, поскольку всё большее число эмигрантов понимали, что переход престолонаследия по женской линии, организованный Кирилловичами (при наличии многочисленных мужских потомков, пусть и не соответствующих всем требованиям закона, прежде всего, в том, что касается морганатических браков), да ещё с многочисленными нарушениями Основных законов, противоречил и духу, и букве принципов престолонаследия. Так, гр. П.П. Шереметев, кн. Н.Д. Лобанов-Ростовский, кн. А.А. Трубецкой и многие другие отказывают в каком‑либо признании кнг. Марии Владимировны Романовой и неоднократно заявляли об этом, признавая кн. Николая Романовича Романова (а после его смерти – его брата кн. Димитрия Романовича Романова, умершего два года спустя после старшего брата) в качестве главы семьи Романовых. (Вместе с тем, отметим, что и оба брата князья Н.Р. и Д.Р. Романовы хоть и могли возглавлять какие угодно ассоциации и объединения и считаться старшими в роде Романовых теми или иными лицами, претендовать на гипотетический престол точно не могли бы согласно Основным законам, поскольку происходят от морганатического брака, и совершенно обоснованно г-н Думин отметает любые претензии на этот счёт в своей статье «Неравные браки в Российском Императорском Доме и совещание Великих князей 1911 года» (см. Думин 2013: 68). Кн. Н.Р. Романов писал в 2010 г. по поводу отречений от прав на престолонаследие Кнж. крови имп. Татьяны Константиновны в 1911 г. и Кнж. крови имп. Ирины Александровны в 1914 г.: «Отречение двух княжон от права на Российский престол свидетельствовало о том, что без такого отречения их потомки унаследовали бы права на престолонаследие»[18], но это отнюдь не так: их потомство автоматически утрачивало права на престол в силу ст. 36 Основных законов, а формальное отречение их было нужно лишь для того, чтобы сами Кнж. крови имп. не могли претендовать на трон).

Кирилловичи не просто стали использовать титулы, на которые не имели права, и приписали себе главенство в доме Романовых (в чём отчасти им способствовал тот факт, что многие другие члены рода поначалу признали их претензии), но и стали раздавать титулы и ордена, многократно меняли своевольно разные правила, а Основные законы использовали лишь выборочно, когда это было им на руку (нпрм., настаивали на важности недопущения морганатических браков, чтобы отвергнуть претензии всех иных выживших Романовых, но «забывали» при этом о своих собственных многочисленных нарушениях).

Решительный отпор со стороны остальных Романовых притязания Кирилловичей получили лишь начиная с 1970 г., когда представители трёх других ветвей дома Романовых опубликовали своё заявление, где выразили протест против различных действий Кн. крови имп. Владимира Кирилловича, которого они к тому же перестали признавать Вел. Князем. В их документе говорилось, в частности, что остальные Романовы не признают права супруги Владимира Кирилловича именоваться Вел. Княгиней, а его дочери – Вел. Княжной, и решительно отвергался его односторонний «Акт», которым (по выражению сайта Кирилловичей) он «устанавливал контроль за правильностью легитимного наследования», назначая свою дочь «блюстительницей Российского Престола» в случае его смерти. В этом «Акте» Кн. крови имп. Владимир Кириллович, по сути, заявил о будущем переходе престолонаследия к своей дочери[19] ещё при жизни семерых других остающихся Кн. крови имп., которые стояли в очереди престолонаследия перед ней (Всеволод Иоаннович, Роман Петрович, Андрей Александрович, Никита Александрович, Дмитрий Александрович, Ростислав Александрович, Василий Александрович). Протестное заявление Романовых оканчивалось так: «Мы считаем, что провозглашение Княжны Марии Владимировны будущей “блюстительницей Российского Престола” является неосновательным и совершенно произвольным поступком».

Это заявление в апреле 1970 г. стало тем переломным моментом, с которого все остальные члены рода Романовых перестали признавать претензии Кирилловичей (до того лишь некоторые из них отвергали права Вел. Кн. Кирилла Владимировича и его сына). Затем последовало создание в 1979 г. «Объединения Членов Семьи Романовых», о котором уже шла речь выше и куда постепенно вошли почти все Романовы, кроме Кн. крови имп. Владимира Кирилловича и кнг. Марии Владимировны Романовой.

В 1976 г. различные «члены Императорской Фамилии, родившиеся до отречения от Престола Императора Николая Второго» выпустили ещё одно заявление, в котором протестовали «против самовольного поступка Князя Владимира Кирилловича, который присвоил мужу своей дочери Марии Владимировны Принцу Францу-Вильгельму Прусскому незаконный титул Русского Великого Князя», а также «против решения Князя Владимира Кирилловича, провозгласившего свою дочь единственной наследницей Престола, предвидя начало новой Династии Гогенцоллерн-Романовых».

В марте 1981 г., после рождения принца Георгия Прусского, сына кнг. Марии Владимировны Романовой, князья Романовы вновь заявили протест: «Счастливое событие в Королевском Прусском Доме не касается Объединения членов рода Романовых, так как новорождённый Принц НЕ принадлежит ни ИМПЕРАТОРСКОЙ РОССИЙСКОЙ Фамилии, ни ДОМУ РОМАНОВЫХ», и ещё раз высказали свою обычную позицию, что «все вопросы династического характера не могут быть решены иначе, чем Великим Русским народом на русской земле».

Как следствие, к концу существования советского режима сложилась несколько парадоксальная ситуация, при которой ни члены рода Романовых, ни зарубежная Русская православная Церковь, ни значительная часть старых русских эмигрантов не признавали прав Кирилловичей, тогда как очевидный интерес к Романовым после перестройки и развёрнутая Кирилловичами и их сторонниками активность в конце режима и сразу после 1991 г. привели к их поддержке со стороны РПЦ и некоторых политиков 1990-х. По сути, если исключить совершенно индифферентных к монархии людей, можно сказать, несколько упрощая, что русские за рубежом в большинстве своём не поддерживали Кирилловичей, тогда как живущие в России (в силу полного незнания Основных законов и различных перипетий начала XX века) не имели какого-либо предубеждения против них и, учитывая отсутствие иных претендентов, зачастую рассматривали Кирилловичей как легитимных кандидатов на гипотетический престол.

Если бы на тот момент существовал альтернативный претендент (а не просто ряд совершенно не известных в России лиц, входящих в «Объединение Членов Семьи Романовых», позиция которых была обычным людям непонятна и незнакома и которые просто довольствовались тем, что последовательно отрицали права кнг. Марии Владимировны Романовой на главенство в роде и на гипотетический престол), то можно смело утверждать, что реакция заинтересованных россиян была бы как минимум настороженной, а то и насмешливой; но поскольку лишь кнг. Мария Владимировна Романова публично и громогласно заявляла о своих претензиях, поначалу только она рассматривалась обычными россиянами, интересующимися этой темой, в качестве возможного претендента, только ею стали интересоваться СМИ, ряд политиков вошли с ней в контакт и т.п. И лишь несколько лет спустя, в результате контактов с зарубежьем и публикаций зарубежных или вернувшихся из эмиграции авторов (в частности, г-н Назаров), многие в России осознали, что не всё так однозначно[20].

То же, кстати, касается и признания Кирилловичей многими другими династиями[21] (правящими или нет). И вправду, кнг. Мария Владимировна Романова (а до неё – её отец и дед) признавалась главой рода Романовых зарубежными династиями, отрицать этого нельзя. Но обусловлено это той же причиной, что обозначена выше: до 2013 г. никакого альтернативного претендента не было, а многие королевские династии Европы – близкие родственники Романовым и на деле не могли бы не признавать претензий единственной самопровозглашённой претендентки[22] (и так делается всегда[23]). Тем более что в 1920-х бóльшая часть членов дома Романовых признавала Вел. Кн. Кирилла Владимировича, а к 1960-м/1970-м, когда ситуация в этом плане радикально изменилась, остальные династии Европы уже привыкли к признанию Кирилловичей. Не будем к тому же забывать, что кнг. Мария Владимировна Романова – близкая родственница прусской, болгарской, югославской и греческой королевским семьям (безотносительно её династического статуса в России), и поэтому всем королевским домам Европы воленс-ноленс приходилось пересекаться с ней на самых разных семейных событиях, и не признать её главой дома Романовых было бы в этих условиях и нелогично и невежливо. Появление в 2013 г. альтернативного претендента (принца Лейнингенского), опять же, не может тут ничего кардинально изменить, т.к. принц этот в своей же собственной семье (дом Лейнингенский) был исключён из наследия в пользу своего младшего брата и признания со стороны других династий ему точно не добиться. Всё это и объясняет признание кнг. Марии Владимировны Романовой со стороны зарубежных династий, на которое делается упор сторонниками Кирилловичей, но это ведь никак не может влиять на наше понимание проблемы престолонаследия в России, так как признание кнг. Марии Владимировны Романовой с чей бы то ни было стороны не меняет её статуса согласно Основным законам Российской империи.

У многих, кто сегодня вполне искренне заблуждается и не понимает духа Основных законов и глубоко православного характера российской монархии до 1917 г., есть, конечно, соблазн сказать: «Ну какая разница, кто, как и на ком женился и кто разводился, что нам до законов столетней давности?». Почему бы и нет, такое нигилистское мнение имеет право на жизнь, но тогда нельзя говорить о законном наследнике престола, и к тому же в таком случае становится совершенно непонятно, почему пытаются рассматривать именно кнг. Марию Владимировну Романову в качестве легитимной претендентки. В самом деле, если бы ещё в 1917 г. все принципы, выраженные в Основных законах Российской империи, были отброшены, а осталось бы лишь мужское первородство, то тогда Кн. крови имп. Владимиру Кирилловичу наследовала бы отнюдь не его дочь, а кн. Павел Дмитриевич Р. Ильинский (см. таблицу А выше). А если отбросить и приоритет мужского пола (столь фундаментальный для Павла I!), то тогда до Кирилловичей вообще бы дело никогда не дошло, а после 1918 г. наследницей престола стала бы сестра Николая II Вел. Кнж. Ксения Александровна, вышедшая замуж за своего двоюродного дядю Вел. Кн. Александра Михайловича, а после неё – их многочисленное потомство, существующее до сих пор. Получается, что нам предлагается забыть о юридической и исторической логике, отбрасывая поочерёдно различные юридические принципы просто по чьей-то прихоти и каждый раз в удобный для кого-то момент. Но в том-то и дело, что идти по предлагаемой Кирилловичами цепочке престолонаследия – значит обречь себя на постоянное отсутствие логики.

Только полное незнание законов о престолонаследии в Российской империи и непонимание многих основополагающих принципов тогдашнего законодательства позволяют кнг. Марии Владимировне Романовой и её сыну, принцу Прусскому, пользоваться вниманием российских СМИ и рассматриваться иногда в качестве приемлемых претендентов на престол в случае реставрации монархии. Законы Российской империи в этой области «при нынешнем нашем образовании и воспитании, в начале XXI века, мало кому известны. Поэтому притязания потомков Вел. Кн. Кирилла Владимировича (“Кирилловичей”) на российский престол и на право представлять династию Романовых многим кажутся законными и возможными, и даже порой активно поддерживаются в России средствами массовой информации и некоторыми представителями власти, плохо знающими собственную историю и законы Российской империи» (Моцардо 2014).

Другой из сегодняшних претендентов, заявивших о своих правах на российский престол, принц Карл‑Эмих Лейнингенский[24] (которого поддерживала так называемая Монархическая партия России[25]), внук Кнж. крови имп. Марии Кирилловны, вышедшей в 1925 г. замуж за тогдашнего наследного принца Лейнингенского, считает себя единственным легитимным претендентом на трон с момента смерти Кн. крови имп. Владимира Кирилловича, поскольку не признаёт прав своей двоюродной тёти кнг. Марии Владимировны Романовой из-за морганатического брака её родителей. В этом он прав, но нелепость ситуации в том, что сам он заключил даже не один, а целых два морганатических брака.

В погоне за российским престолом, точно так же, как и кнг. Мария Владимировна Романова, этот немецкий принц забывает о всякой логике и применяет законы выборочно, как и когда ему удобно. Принц Лейнингенский даже принял в 2013 г. православие с целью унаследовать российский престол, обещанный ему, видимо, г‑ном Баковым[26]. Принц Лейнингенский исходит из того, что (по его версии) последним «монархом» был Кн. крови имп. Владимир Кириллович. Затем по женской линии (если не признавать прав кнг. Марии Владимировны Романовой) престолонаследие и вправду уходит, согласно Основным законам Российской империи, к потомкам старшей сестры Кн. крови имп. Владимира Кирилловича (поскольку братья Вел. Кн. Кирилла Владимировича оба заключили морганатические браки и ближайший к Кн. крови имп. Владимиру Кирилловичу женский представитель дома Романовых – в самом деле его сестра, Кнж. крови имп. Мария Кирилловна). Но трагедия принца, провозглашённого своими сторонниками «Императором Николаем III», в том, что он сам, согласно всё тем же Основным законам, наследовать никак не может: два развода и третий брак (нарушение ст. 64) и браки с неправославными (нарушение ст. 185), и то же касается его потомства от его морганатических браков (второй и третий), согласно ст. 36 и 188 (однако его дочь от первого брака, принцесса Цецилия Лейнингенская, не поражена в правах). Более того, все агнаты в потомстве Кнж. крови имп. Марии Кирилловны сегодня нарушают те или иные принципы (неравнородные браки, разводы, женитьба на неправославных и т.д.), и если уж искать наследника именно в её потомстве, с полным соблюдением всех принципов, то престолонаследие[27] должно было бы тогда в 1992 г. после кончины Кн. крови имп. Владимира Кирилловича перейти к принцу Фердинанду Лейнингенскому (до его женитьбы на неправославной в 2017 г.), а затем к его сестре, принцессе Ольге Лейнингенской (р. 1984), при условии, что она примет православие (а потом уже к дочерям принца Фердинанда Лейнингенского, Александре (р. 2020) и Феодоре (р. 2021), именно в этом порядке, после их тёти, поскольку в 2017 их ещё не было на свете).

Весьма занятно и поучительно, конечно, что принц Лейнингенский для отвержения прав своей двоюродной тёти кнг. Марии Владимировны Романовой на гипотетический престол использует аргумент морганатического брака, тогда как на протяжении более полувека как раз отец кнг. Марии Владимировны Романовой, Кн. крови имп. Владимир Кириллович, использовал именно этот аргумент против всех своих родственников, вступивших в морганатические браки[28].

Уточним для полной ясности:

а) Кн. крови имп. Владимир Кириллович был прав, говоря, что потомство различных членов императорской фамилии, вступивших после 1917 г. в неравнородные браки, потеряло свои права на престолонаследие, и что бы ни говорили сегодня различные члены рода Романовых, из-за этих браков их предков все они потеряли права на престол согласно Основным законам;

б) но и брак самого Кн. крови имп. Владимира Кирилловича был морганатическим, и это (если ошибочно считать, что он обладал правом на престолонаследие) лишило, таким образом, его дочь возможности занять когда-либо престол, и в этом принц Лейнингенский и его сторонники правы;

в) кроме того, и сам принц Лейнингенский был дважды разведён и тоже заключил два морганатических брака, и это лишило и его самого и его потомство от морганатических браков потенциальных прав на российский престол.

Таким образом, те, кто, вопреки всему написанному в этой статье и Основным законам, считает, что Вел. Кн. Кирилл Владимирович и его сын Кн. крови имп. Владимир Кириллович были в 1918-1992 гг. легитимными главами династии и претендентами на престол, но при этом понимает, что кнг. Мария Владимировна Романова наследовать не может из-за морганатического брака её отца, должны бы с 1992 г. считать претендентом на престол принца Фердинанда Лейнингенского, а с 2017 г. – принцессу Ольгу Лейнингенскую.

Читать дальше Вернуться в начало PDF версия

[1] В одном месте своего сайта Кирилловичи упоминают об отречении «от престола Императора Николая II за себя и за Наследника Цесаревича Алексея Николаевича», после чего «права на престол перешли к брату Императора Великому Князю Михаилу Александровичу», т.е. как бы признают «отречение» Николая II за себя и за сына и затем переход престолонаследия к Вел. Кн. Михаилу Александровичу (который на самом деле не мог наследовать в силу ст. 64 Основных законов). Но в другом месте сайта Вел. Кн. Кирилл Владимирович значится как «Кирилл I», «де-юре Император» с 1918, что и вправду было бы более правильно юридически, если бы Вел. Кн. имел право на престол.

[2] Отметим, что Вел. Кн. Кирилла Владимировича никто из России не изгонял: он сам весной 1917 г. покинул страну, и правильно сделал: ни один член династии, оставшийся в РСФСР, не выжил. Его сын Кн. крови имп. Владимир Кириллович родился в августе 1917 г. в Финляндии (но ещё формально на территории Российской империи).

[3] В действительности Владимир Кириллович никак не мог быть Вел. Князем (а был Князем крови имп.): по Основным законам (см. ст. 146) только дети, братья и сёстры императоров, а также внуки императоров по мужской линии, носят титул Вел. Кн./Вел. Кнж., а остальные члены императорского дома носят титул Кн./Кнж. крови имп.

[4] Как уже писалось выше, «Вел. Княгиней» кнг. Мария Владимировна Романова, согласно Основным законам, никак именоваться не может, так как ни её отец, ни её брат не были императорами. Не может она носить и титул отца, Кн. крови имп. Владимира Кирилловича, ибо родилась в морганатическом браке (см. ст. 126 и 188 Основных законов), и, как и всех остальных Романовых в подобном случае, её следует считать «простой» княгиней (не княжной, т.к. идёт речь о замужней женщине, хоть и разведённой).

[5] Это было бы для Кирилловичей единственным выходом из положения, чтобы сохранить, с их точки зрения, главенство в доме Романовых (которое остальные Романовы давно не признают, но это другой вопрос). Но при этом, очевидно, что политически это было бы для них убийственно, поскольку вот уже 60 лет как вся аргументация этой ветви Романовых строится на том, что никто, кроме них, больше не обладает какими-либо правами на гипотетический престол, т.к. все остальные члены рода происходят от морганатических браков. Пытаться сейчас говорить, что время изменилось и что современный мир не может больше придавать значение этим аспектам, было бы для кнг. Марии Владимировны Романовой и её сына весьма затруднительным, так как её собственное право на наследование престола в 1992 г., с их же точки зрения, основано на том, что этот аргумент «современности» несостоятелен, и Кирилловичи всегда жёстко пресекали любые попытки остальных членов дома Романовых на признание своих династических прав, несмотря на морганатические браки их родителей. В самом деле, абсурдным было бы считать, что до какого-то момента те или иные принципы должны соблюдаться, а потом вдруг нет просто потому, что так кому-то удобно.

[6] Интересно, что в неразберихе 2-3 марта 1917 гг., когда Николай II – в обход настоящего наследника, коим был его старший сын – якобы передал власть своему брату, никто особо не обратил внимания на это очевидное двойное нарушение правил престолонаследия (Николай II, если и мог отрекаться, то только за себя; а Вел. Кн. Михаил Александрович вообще не мог наследовать трон), но события развивались уже настолько стремительно и хаотично, что никакой роли эти нарушения не сыграли. Понятно, что в случае если бы позже дело дошло до реального восхождения Вел. Кн. Михаила Александровича на престол, всё это всплыло бы и стало бы препятствием для занятия им трона. История распорядилась иначе.

[7] Автор не знает, однако, было ли расторжение её брака признано православной Церковью (если да, то нарушения ст. 64 нет). См. сноску выше.

[8] Считая с публикации книги сенатора Корево в 1922 г.

[9] Один из частых аргументов сторонников Кирилловичей – это что в реальности запрета на браки между двоюродными братом и сестрой нет и что речь, мол, идёт об ошибочном переводе правил и т.д. Но какое это имеет значение, если мы точно знаем, что в декабре 1906-январе 1907 гг. 1) Обер-Прокурор Святейшего Синода, 2) премьер-министр, 3) сам император (который являлся и главой Церкви!), 4) все девять участников Особого Совещания 29 января 1907 г., высочайших сановников империи, чётко и без тени сомнения сочли, что брак этот противоречит церковным установлениям («брак, противный каноническим правилам Православной Церкви»), о чём Николай II писал своему кузену ещё в феврале 1903 г. (после чего Вел. Кн. Кирилл Владимирович обещал не заключать такого брака, но в итоге не выполнил данного обещания, нарушив прямой запрет монарха)? Несколько странно более века спустя спорить с пониманием правил всеми этими лицами, которые уж точно были более компетентны в этой области, чем сегодняшние приверженцы Кирилловичей или иные исследователи.

[10] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. VI^A, Санкт-Петербург, 1892, с. 668.

[11] См. http://www.imperialhouse.ru/rus/imperialhouse/succession/info.html.

[12] Два примера: а) та трактовка изменения ст. 188 Основных законов, произошедшего в 1911 г. (внесённое дополнение, разрешающее фактически Князьям и Княжнам крови имп. морганатические браки, в отличие от Вел. Князей и Вел. Княжон), которую некоторые Романовы, потомки от морганатических браков, пытались навязать, чтобы обосновать некие свои потенциальные права на престолонаследие (тогда как, разумеется, ст. 36 Основных законов, исключающую потомство от таких браков из престолонаследия, никто не отменял), б) заявление нескольких Вел. Князей и Кн. крови имп. в октябре 1938 г., после смерти Вел. Кн. Кирилла Владимировича, где, с одной стороны, они ссылались на Основные законы, а с другой, говоря именно о порядке престолонаследия, перечисляли членов императорского дома по простому первородству, включая тех, кто точно не мог бы наследовать при следовании Основным законам, например, нескольких женатых на разведённых или на неправославных.

[13] Ибо многих эмигрантов возмущало поведение Вел. Кн. Кирилла Владимировича в 1917 г. (истинное или приписанное), тогда как его сын ни в чём тогда обвинён быть не мог. К тому же, Кн. крови имп. Владимир Кириллович не стал провозглашать себя императором, а довольствовался более скромным титулом «главы императорского дома».

[14] «Милый дядя,

Как Тебе известно, несколько лет тому назад я вместе с моим отцом признал все Твои права и подчинился Тебе. Я считал Тебя носителем исконных, веками великих и дорогих нам всем идеалов православной Русской Монархии. Твоё последнее обращение к Русским людям показало Твой полный отказ именно от этих идеалов. Желая действовать совершенно открыто и добросовестно, я считаю своим долгом сообщить Тебе, что я отныне за Тобой больше не следую и выхожу из твоего подчинения. Никита».

[15] Даже царствующий император не имел такого права – куда уж простому претенденту на престол, легитимному или нет.

[16] Это не шутка, а точная цитата с сайта http://www.imperialhouse.ru/.

[17] См. сайт http://www.romanovfamily.org/, заявление тогдашнего президента Объединения, кн. Николая Романовича, от 20 марта 2010 г. Отметим, что написанное неверно: в 2010 г., согласно Основным законам, уже НИКТО не мог считаться Князем или Княжной крови имп. – последним таким лицом была Кнж. крови имп. Екатерина Иоанновна, умершая в 2007 г.

[18] См. http://www.romanovfamily.org/succession_ru.html.

[19] Зачем он это сделал – очевидно: Кн. крови имп. Владимир Кириллович опасался, что, если он скончается прежде его родственников, других Кн. крови имп., его дочери, быть может, и не удастся отстоять свои «права».

[20] Кроме того, поскольку взятый Кирилловичами курс на конституционную монархию и вообще довольно современное прочтение ими сути монархических институтов явно претили наиболее консервативной и приверженной «самодержавным» традициям части русских монархистов, очень многие из них политически разочаровались в кнг. Марии Владимировне Романовой и её сыне и стали подыскивать альтернативных кандидатов.

[21] Сторонники Кирилловичей любят демонстрировать в поддержку своих позиций поздравления Кирилловичам с тем или иным событием от английской королевы, приглашения их на свадьбы, участие испанской королевской семьи в свадьбе кнг. Марии Владимировны Романовой и т.п.

[22] А что до протестов дальних кузенов кнг. Марии Владимировны Романовой и многочисленных нарушений Основных законов Кирилловичами – ну кого в Лондоне, Мадриде или Копенгагене это могло волновать в условиях, когда никакого понятного и бесспорного альтернативного кандидата не предлагается?! И в канцелярии Елизаветы II уж точно никто не стал бы копаться в Основных законах уже много десятилетий назад исчезнувшей империи.

[23] См. признание греческого, португальского, германского, югославского и проч. претендентов, тогда как в случае, например, наличия нескольких претендентов (как во Франции, Грузии или, с недавних пор, в Италии), другие династии обычно ведут себя крайне осторожно и дипломатично, предпочитая не выказывать какого-либо предпочтения.

[24] Принц Карл Эмих Николаус Фридрих Герман цу Лейнинген в 2013 г. принял вместе со своей третьей женой православие и стал именовать себя Николаем Кирилловичем Романовым.

[25] Была официально зарегистрирована в 2012 г., после 2014 г. почти не действовала, а в 2020 г. была ликвидирована решением Верховного суда РФ. Якобы насчитывала 10 тыс. членов, что, скорее всего, преувеличено раз в сто.

[26] Предприниматель и политик, бывший член Государственной Думы.

[27] См. Приложение 4.

[28] Члены «Объединения членов рода Романовых» объясняли эти свои браки трудностью заключения равнородных браков после свержения монархии в России и в условиях эмиграции, в чём, конечно, правы. К этому можно добавить, что и мир сильно изменился, и для большинства членов династии правила вековой давности потеряли смысл. Но что же это меняет с юридической точки зрения касательно их прав на гипотетический престол? Ровно ничего: заключая неравнородные браки, они ipso facto лишали своё потомство права на престол, согласно Основным законам Российской империи.